Книга Рыцарь из Дома Драконов - Анатолий Бочаров

К чести Эрдера, он сразу сообразил, о чем речь.

– У Роальда Холдейна остался малолетний сын и два брата, – раздумчиво проговорил герцог, – а жена Дериварна до сих пор так и не родила ему ребенка, и потому его владения переходят к его сюзерену, Виктору Гальсу.

– Ты ловишь все на лету, Джейкоб. У разнесчастных солдат из двух разнесчастных дружин появляются новые предводители, и ни один из тех предводителей не состоит у меня на службе. А значит, еще два больших отряда, вслед за гальсовским, помашут нам ручкой в самом преддверии битвы. Чуешь, как отменно идут дела? Одна беда, отменно они идут не у нас. Потому мне и нужны эти ребятишки, пока они ни о чем не пронюхали. Я уговорю их остаться на моей стороне. Дай мне дудочку, и я заставлю их под нее сплясать. Они вроде не такие упертые, как Грантэм, может и выгореть. Наобещаю всякого добра, груды золота, горы серебра… Должны клюнуть.

– Ваше величество, королевская казна велика, но и она когда-нибудь покажет дно.

Гледерик пожал плечами:

– А, брось ты это, ерунда. Сейчас главное победить, и если для этого нужно наобещать с три короба – без проблем, наобещаем. А после победы уже и придумаем, как выкручиваться. Скажем, реквизируем земли Айтвернов и Тарвелов. А что, тоже выход! Подчиняться они мне не хотят? Не хотят. Извести их надо? Надо. Наградить верных воинов за подвиги требуется? Требуется. Сложи все вместе и получишь ответ.

Эрдер выказал нечто, напоминающее сомнение:

– Ваше величество… Айтверны и Тарвелы служили вашему роду тысячу лет.

– Ну да. Служили. Тысячу лет. И что дальше? Если они больше служить не хотят? Джейкоб, тебе ли не знать, что я проявил к Айтвернам столько великодушия, что хватило бы на десяток упрямцев. И не моя вина, что они дружно, папаша и сынок, уперлись рогом. Сами виноваты, вот пусть и получают все причитающееся. Я не обязан ни с кем нянчиться. Все, кто не со мной, сами мастерят себе виселицу. Герцог, я доходчиво вам изложил, или повторить еще раз?

Джейкоб Эрдер рывком поднялся со скамьи и изобразил церемонный поклон. Черные с проседью волосы упали на лоб, и Гледерик подумал, что повелитель Севера вовсе не так уж и молод. Раймонд Айтверн, со своей золотистой шевелюрой, гладкой белой кожей и легкими порывистыми движениями даже в сорок с лишним лет казался почти юношей, старшим братом собственного сына, а его ровесник Эрдер пребывал в каком-то шаге от старости, хотя и оставался крепок телом. Север более суров к своим детям, нежели юг. У Джейкоба имелся взрослый сын, но Брейсвер ни разу его не видел. Наследник Эрдеров остался в Шоненгеме, держать те земли под своей рукой от имени отца. Не покинула Шоненгем и леди Клавдия, супруга герцога.

– Я понял, ваше величество, – чопорно сказал Эрдер. – Вы совершенно правы в своих решениях.

– Приятно слышать, старина. Еще одного мятежника я бы не пережил. – Гледерик подошел к герцогу и положил руку ему на плечо. – И умоляю, не подумай, что мне приятно все это делать. Мне и самому слегка противно, но куда деваться? – Брейсвер кривил душой, зная, что обман подобного рода будет Эрдеру наиболее приятен. Как легко водить за нос других, нужно всего лишь повторять им ту ложь, что они сами состряпали для себя. – Слабость – не для нас, мой друг.

Джейкоб кивнул:

– Да, ваше величество. Вы во всем правы. Мы не можем отдать Иберлен на поживу Айтвернам и Рейсвортам. Они растащат нашу страну по кусочку. Мне было нелегко принимать некоторые решения из тех, что я принимал, но все, что нами делается, делается ради высшей цели. Пусть нас проклянут иные из современников, зато помянут добрым словом потомки.

– Отменно сказано! А теперь, раз уж ты укрепился в своей решимости, иди исполняй приказ. Я надеюсь, что вести, с которыми ты вернешься, не будут дурными.

В самом деле, подумал Гледерик, для одного-единственного дня плохих новостей и впрямь оказалось слишком много. На мгновение он допустил возможность, что против него ополчилась сама судьба, – а потом с усмешкой эту мысль отмел.

Покинув своего короля, лорд Джейкоб Эрдер на мгновение остановился посреди коридора, тяжело дыша. Перед его мысленным взором застыли мертвые Дериварн и Холдейн, и этот образ никак не хотел его отпускать. Томас Дериварн, Роальд Холдейн, Элберт Коллинс, Александр Гальс, Гарт Терхол, Брайан Ретвальд. Имена мертвецов.

«Будь проклят тот день, когда я затеял все это, – подумал он. – Лучше было бы мне самому погибнуть, как Раймонд. В честном бою».

Глава 17

Горелые холмы

Артур видел сон. Ему снились люди, которых он знал, люди, разрушавшие его жизнь или, напротив, бывшие ее опорными точками, люди, которых он любил и которых ненавидел. Они являлись к нему один за другим, бесконечной чередой. Приходили, чтобы проклясть или благословить, называли героем и мерзавцем, молили о помощи, ждали защиты, осыпали бранью, призывали на его голову громы небесные, угрожали и упрашивали, или просто молчали, не говоря ни слова. Видеть некоторых из них было очень больно.

Раймонд Айтверн лениво пил вино из золотого кубка и подбрасывал на ладони герцогский перстень. Отец казался отстраненным и чужим, как один из далеких предков с семейных портретов, один из чужих родных людей, умерших триста, пятьсот, тысячу лет назад, похороненных в фамильной гробнице, развеянных пеплом по ветру, упокоенных на дне чужих морей, нашедших смерть от ледяной волны, морового поветрия, летящей стрелы, пронзившего сердце меча и от ударов в спину. «Выдержишь ли ты, мальчик?» – усмехался Раймонд Айтверн. Артур пытался ответить, что да, выдержит, но язык не слушался его, словно окаменел.

Айна кричала, называя своего брата трусом и ничтожеством, и ее волосы темнели, становясь медно-рыжими, как пролитая кровь. Она была одета в черное траурное платье и носила на голове венок из увядающих белых лилий. Артур не желал ее больше видеть, но тем не менее не мог оторвать от сестры взгляд – пока она вдруг не вспыхнула огнем и не осыпалась в разверзшуюся под ней сиренево-синюю бездну водопадом кленовых листьев.

Гайвен сидел у догорающего костра в степи и играл на серебряной флейте, выводя грустную мелодию наподобие той, что играют на похоронах. Волосы принца поседели, сделались белыми, как январский снег, и их перехватывал серебряный обруч. На коленях у Гайвена лежал обнаженный меч, с рукоятью, изображающей голову беркута. Артур подошел к костру, слушая, как плачет флейта, и тогда Гайвен отложил ее в сторону и сказал: «Ты опоздал… Все уже заканчивается, мой герцог». «Заканчивается? Что именно?» – спросил Артур, видя, как Гайвен поднял руку, и та вдруг сделалась совсем прозрачной и бесплотной. «Заканчивается мир», – сообщил принц.

«Не выйдет ничего, – качал головой Тарвел, склонившись над старинной книгой посреди походного шатра. – Ничего не выйдет, – повторял лорд Данкан, шелестя страницами, – ты уж извини, парень, задумали мы хорошо, да не выгорит…»

Гледерик стоял на вершине черной башни, одной из высочайших башен Тимлейнского замка, и над его головой гроза изрыгала из себя сети молний. Ветер развевал зеленый плащ узурпатора. Дождь молотил по каменной площадке тугими холодными струями. Потомок Карданов стоял, опираясь на полуторный меч, а по его лицу стекали капли воды. «Иди сюда, змееныш! – закричал он Артуру. – Я как раз замерз! Ну-ка, не бойся, все равно когда-нибудь умрешь, так лучше сейчас!» Айтверн обнажил клинок и двинулся навстречу врагу. Герцог Запада шел, уже понимая, что не справится. У него не получится, никак не получится, Кардан сильнее и опытнее, Кардан привык побеждать, победит и на этот раз…